«Этот фильм помогает понять, кто мы». Режиссер – о новом белорусском кино «Запретная зона»

Чернобыль в Минске, три десятка диких собак и «народный» бар из аптеки. О новом белорусском фильме «Запретная зона» рассказал режиссер Митрий Семенов-Алейников.

История – не об аварии. О чем тогда?

Премьера ленты состоится 23 апреля. Это первый белорусский художественный фильм, затронувший тему Чернобыля, но она здесь — не главная. Кино поднимает вопросы, с которыми мы сталкиваемся каждый день, только в будничных декорациях. Это — о любви и ревности, о том, как сделать выбор и нести ответственность, о цене жизни и смерти.

— История держит в напряжении все время, а потом — финал, которого ты не ждешь. И не такой, после которого разочарование, а тот, что заставляет задуматься. Герои случайно становятся преступниками. Останутся ли они при этом людьми, которые думают не только о личных интересах? А если речь пойдет о больших деньгах? — приоткрывает интригу режиссер.

По сюжету, после чернобыльской трагедии прошло всего три года. Шестеро студентов отправляются в путешествие на плоту по реке Припять и случайно заплывают в зону отселения. Монстров они там не встретят, но с дикими собаками и мародерами познакомятся. Съемочная команда общалась с ликвидатором, чтобы убедиться, могло ли в жизни случиться то, что происходит в фильме.

— 1980-е для меня — это эпоха, которую интересно было стилизовать. Годы перестройки. Время, когда СССР находился на грани распада, и люди думали, что теперь. Будет ли смысл в привычной системе? Герои фильма понимают, что мир поменялся, и то, чему их учили в детстве, уже не работает. Нужно искать новые ориентиры, — делится Митрий Семенов-Алейников.

Интересно, что у каждого из шести персонажей — свой уникальный характер, и он будет раскрываться по-разному. Есть даже любовный треугольник, что только добавляет драматизма.

Как Минск стал одним из прообразов чернобыльской зоны

Фильм снимали в основном под Минском и в самой столице. Другие локации — детский заброшенный лагерь по дороге на Заславль, завод им. С. М. Кирова и живописный берег реки Вилия под Сморгонью.

— Удивился, когда узнал, что там еще никто не снимал кино, — фантастически красивое место! Мы нашли разрушенный железнодорожный мост времен Первой мировой войны. Эти бетонные руины стали входом в зону отселения, а минский завод — прообразом заброшенного города. Там много строений, похожих на обычные малоэтажные домики, — рассказывает режиссер.

А вот аутентичный вино-водочный магазин без стеклопакетов и рекламы в современном Минске было сложно найти. Но съемочная команда сделала его из…аптеки, что в жилом районе Серебрянка.

— Аптека оказалась такой колоритной, что нам достаточно было только одну из стен перекрасить. И вынести столики на улицу, чем сразу привлекли внимание местных жителей. Некоторые таинственным образом внедрились в массовку и стояли, пили квас вместе с актерами. Я еще подумал: о, какой фактурный к нам пришел дядя, с бородой, в кожаной куртке! А он, оказывается, просто мимо проходил, — вспоминает Митрий.

35 собак в одном кадре? Запросто!

В фильме снимались 35 собак, которые должны были изображать диких животных, населяющих зону. Этот эпизод, по словам режиссера, стал одним из самых сложных:

— Мне говорили, что я придумал невозможное, и собакам, чтобы ужиться на одной площадке, надо чуть ли не год есть из одной миски. А тут их еще и не двое, а больше трех десятков. Но нам повезло. Нашли питомник, где у дрессировщика обитают вместе сразу 50 четвероногих, и они все друг друга знают.

Конечно, все равно рисковали. Кому-то в «стае» могло что-то не понравиться, началась бы «заваруха», а рядом ведь — актеры.

Еще один эпизод, который Митрий называет «адским», — съемка сцены на плоту. Сначала молодые люди плывут по течению туманным утром, отдыхают, а потом — взрывы, паника и прыжки врассыпную в воду.

— Мы сделали невозможное — другая команда уже утонула бы. А если без шуток, то снимали на реальном течении, — отмечает режиссер. — Плот с актерами отплыл — всё, его не вернешь на исходную. Пришлось делать буксир, чтобы управлять им с моторных лодок. Куда поместить оператора и остальную съемочную группу? Тоже на лодки. Нас набралось там человек 20. Еще два судна курсировали вокруг и создавали туман. Не туда повернули, не то сказали — всё сначала. А для этого 15–30 минут подготовки. У некоторых начиналась истерика, но я чувствовал, что это будут исторические кадры.

Съемки проходили и на болоте, куда ставили оператора вместе с аппаратурой. Каждую минуту можно было уйти под воду.

Кастинг как испытание

В «Запретной зоне» снимались актеры из Беларуси и России. На главные роли выбирали медийных, узнаваемых артистов, чтобы помочь белорусскому фильму стать коммерчески успешным. Поэтому Лиду и Артура воплотили на экране Дарья Мельникова («Стальная бабочка», «Папины дочки») и Александр Головин («Елки», «Сволочи»).

— Кастинг проходил не просто. Сначала в Минске, где для меня осталось загадкой, почему некоторые актеры то ли не чувствовали конкуренцию, то ли, наоборот, не верили в свои силы. Но ведь «я стою с красивым лицом» на режиссера не действует. Мне нужно видеть, на что человек способен. Я беру его на работу. Может, мне понадобится, чтобы он полдня бегал, плакал и рыл землю голыми руками. Когда проводил отбор, то ломал мебель, чтобы включить их, увидеть, как они ведут себя в страхе и как справляюся со стрессом. В Москве почему-то было проще. Люди стол заливали слезами, выкладывались, знали все реплики наизусть. Тем не менее, и в Беларуси я нашел хороших актеров. В том числе, удивительного ребенка, который не играл, а жил в кадре, — Никиту Провалинского. Он воплотил образ брата главного героя, — говорит М. Семенов-Алейников.

Почему говорят об американской версии фильма

Если загуглить название ленты, то поисковик предлагает еще одну «Запретную зону» о Чернобыле, только американского производства. Некоторые зрители путаются, но режиссер все объяснил:

— В первоначальной версии наше кино называлось «Против течения», но дистрибьюторы предложили другой вариант. Он случайно совпал с американским. Да, там тоже группа подростков. Но они отправляются в город, зараженный радиацией, причем с кучей монстров, а не в лесную чащу. Это типичный хоррор. Ничего общего с ним у белорусского фильма нет.

Успешное белорусское кино – какое оно?

Митрий Семенов-Алейников — представитель молодого поколения белорусских режиссеров. Именно его короткометражные ленты «Одной крови» и «Франка» стали участниками и призерами известных международных кинофестивалей, в том числе в Каннах.

— Последние лет пять я вижу движение вперед в белорусском кино, но связанное, скорее, с независимыми режиссерами. Они делают честное, актуальное кино, у которого есть свое мнение. Да, это сложно, особенно, если замахнуться на полный метр. Но многое решает желание и умение выйти на нужных людей, собрать команду. У меня это удалось. Каждый понимал, что нужно делать по максимуму, несмотря на ссоры и споры. К фильму, который ты создаешь, нужно относиться так, будто он войдет в историю, будет чем-то большим, что осталось после тебя, — уверен Митрий.

Мария Войтик